Русская классика - скачать книги или читать онлайн. Страница 41

«История села Горюхина» писалась вслед за повестями Белкина осенью 1830 года, осталась незаконченной и была опубликована в журнале «Современник» в 1837 году после гибели автора. Повествование ведется от лица молодого помещика Ивана Петровича Белкина – владельца Горюхина. О полном замысле Пушкина дает представление план повести, сохранившийся в черновиках. После раздела «Баснословные времена», начатого в рукописи, должны были идти следующие разделы: «Правление старосты Антипа Мудрого», «Приезд моего прадеда тирана Ив. В. Т.», «Дед мой управляет. Пожар» «Соседи. Повальная болезнь. Церковная история», «Мужики разорены. Отец мой. Староста Трифон. Бунт», «Приказчик», «…барщина».

Впервые повесть «Сорока-воровка» была опубликована в 1848 году во втором номере журнала «Современник» с посвящением М. Щепкину. Повесть начинается с беседы трех мужчин, которые пытаются найти ответ на вопрос «Почему в России нет великих актрис»? Так и не придя к общему мнению, они просят рассудить их одного известного артиста. Однако тот утверждает, что в корне не согласен с постановкой подобного вопроса и утверждает, что лично был знаком с одной из великих российских актрис…

«Начало легенды о Бам-Гране относится к глубокой древности. Округ Потонувшей Земли славится вообще легендами, среди которых Одноглазый Контрабандист, Железная Пятка и другие, давно уже повешенные бандиты, играют крупную роль, но самой выдержанной, тонкой, самой, наконец, изящной я считаю фигуру Бам-Грана. На этот счет мое мнение расходится с мнением остальных, когда-либо внимавших легенде; все же я остаюсь и останусь навсегда при своем. Особенно, если я закурил…»

Роман-трилогия «Лето Господне: Праздники. Радости. Скорби» – самое значительное произведение Ивана Сергеевича Шмелева (1873 – 1950), в котором он воссоздал свою Россию – страстно любимую и в силу жизненных обстоятельств навсегда утраченную.

«…Вапнярский пехотный армейский полк расквартирован в жалком уездном юго-западном городишке и по окрестным деревням, но один из его четырех батальонов поочередно отправляется с начала осени за шестьдесят верст в отдел, в пограничное еврейское местечко, которого не найти на географической карте, и стоит там всю зиму и весну, вплоть до лагерного времени. Командиры рот ежегодно сменяются вместе со сменой батальонов, но младшие офицеры остаются почти одни и те же. Строгий полковник ссылает туда все, что в полку поплоше: игроков, скандалистов, пьющих, слабых строевиков, замухрышек, лентяев, тех, что вовсе не умеют танцевать, и просто офицеров, отличающихся непредставительной наружностью, „наводящей уныние на фронт“, – благо высшее начальство никогда не заглядывает в отдел. Командует же ссыльными батальонами из зимы в зиму уже много лет подряд старый, запойный, бестолковый, но добродушный подполковник Окиш…»

«– Ну, а я за вами… – говорил Флегонт Флегонтович, тяжело вваливаясь в мою комнату. – Одевайтесь и едем.

«…Первое время, случалось, миссис Дьюли сходила с рельс и пыталась в неположенный день сесть к викарию на колени или заняться благотворительностью в неурочное время. …»